Таинство Елеосвящения (соборование)
Действительно, ни с каким таинством не связано столько суеверий и предрассудков, как с соборованием. Что только не услышишь от пожилых прихожанок, мнящих себя знатоками церковного Устава! Говорят, что после соборования нельзя мыться, есть мясо, нужно поститься по понедельникам; а главное — что принимать это таинство можно только умирающим. Все это неправда.
Таинство соборования, или елеосвящения, как оно называется в богослужебных книгах, установлено Господом Иисусом Христом. В Евангелии от Марка мы читаем, как апостолы, проповедуя по всей Палестине, мазали больных маслом и исцеляли их. Наиболее полно сущность этого таинства раскрыта апостолом Иаковом в его Соборном послании: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (Иак. 5, 14-15).
Итак, елеосвящение — таинство исцеления.
Но и в телесной болезни человеку необходимо обращаться к Богу с молитвой, не надеясь только на врача, который есть орудие Божьего Промысла. Обычно соборование совершается на дому, у постели болящего, но в Великом Посту оно бывает в храмах. В ходе таинства, которое совершает несколько священников («собор»), освящается елей — растительное масло, прочитываются 7 Апостолов и Евангелий, 7 пространных молитв. После каждого чтения батюшка помазует соборующимся голову, грудь, руки и ноги. Елей — образ милости Божией, любви и сострадания (вспомним притчу о милосердном самарянине).
Кроме исцеления от болезней, елеосвящение дарует нам прощение забытых грехов (но не сокрытых сознательно). По немощи памяти человек может исповедать не все свои согрешения, поэтому не стоит и говорить, как велика ценность соборования. Физически здоровые люди не могут прибегать к этому таинству без благословения священника. Таинство Елеосвящения, без сомнения, установлено Самим Иисусом Христом (Мк.16,18). Апостолы, проповедуя учение Иисуса Христа по всей вселенной, встречали людей, одержимых всякими телесными и душевными недугами. Помолившись Богу на виду других, а иногда призвав Его на помощь в своей душе, они именем Божиим исцеляли всех больных, кто только из них имел веру в силу Божию. Исцеление подавалось и по вере родственников, а также и знакомых больного, которые ходатайствовали за него перед апостолами.
Елеосвящение есть Таинство, в котором при помазании тела елеем призывается на больного благодать Божия, исцеляющая немощи духовные и телесные (Пространный катехизис). Оно называется также молитвомаслием и соборованием. Из Византии Таинство Соборования перешло к нам в Русскую Церковь уже почти в таком виде, как оно совершается в наши дни. Исследователь древних церковных обрядов И. Снегирев пишет: «Для чтителей священных обрядов Православной Церкви заметим, что в который год не бывает мироварения (в Москве), совершается в Успенском Соборе умовение ног; но ежегодно этот великий день (Великий Четверток) там ознаменовывался после утрени совершением Таинства Елеосвящения, или Соборования. При этом торжественном и умилительном священнодействии, по прочтении диаконами семи Апостолов, а архиереем семи Евангелий… архиерей помазывает самого себя и сослужащих освященным елеем, соединенным с красным вином, а пресвитеры предстоящих». В эти дни Соборование совершалось над всеми желающими и в соборе святой Софии Новгорода.
Преосвященный Иннокентий, архиепископ Херсонский, во время осады Одессы совершал соборование над всеми осажденными, и, замечает летописец, никто из принявших его не пострадал. Наш великий святитель Димитрий Ростовский утверждает, что «в Великий Четверток могут принимать его и здоровые, потому что в этот великий и святой день на Вечери Христос уставил новый завет Тела и Крови Своей; посему и можно приобщиться этой тайне и здоровому человеку, не ведающему ни дня, ни часа своей кончины».
Под влиянием протестантского рационализма и западной схоластики, наложивших отпечаток на нашу богословскую школу, Таинство Соборования стали понимать если не полностью по западному учению, как предсмертное «последнее помазание», то, во всяком случае, как Таинство, преподаваемое при тяжких заболеваниях, а тот древний обычай преподавать его раз в год в Великий Четверток или в Великую Субботу всем христианам стали или совсем отрицать как никогда не существовавший, или разрешать его раз в год и только при кафедральных соборах, причем непременно в совершении самих архиереев.
Подпав под влияние западных богословских школ, мы невольно восприняли и их образ мышления, и их эмоциональное ощущение. На Западе веками рассматривали Соборование как «последнее помазание», которое одно время откровенно называлось «таинством смерти», а в средние века принимавших его лишали права делать завещания как уже умерших. Такое отношение к этому Таинству наложило. на него печать страха и ужаса, что отчасти перешло и к нам, а в простом народе породило самые невероятные суеверия.
Нам же должно быть стыдно держаться средневековых заблуждений о этом Таинстве. Мы должны вернуться к святоотеческой мысли о Соборовании как Таинстве исцеления в грехах своих, являющихся источником всех болезней — телесных и душевных. Необходимо вернуться к освященной Преданием древней практике соборования всех на Страстной седмице. Пусть монастыри, истинные хранители чистоты веры, послужат здесь указанием правильного пути. На Афоне в Великий Четверток до сих пор совершается это Таинство над всеми насельниками. В наше время удивительных технических возможностей все способствует возрастания интенсивности и напряженности побуждений на грех. Мы больше видим, слышим, ощущаем за одну неделю, чем наши прадеды за пять лет.
В одно мгновенье по эфиру мы приобщаемся к событиям всего земного шара; в скором, почти молниеносном нашем передвижении мы воспринимаем массу впечатлений, а через телевидение мы видим почти все, что творится на нашей уже делающейся скучной Земле. От такого нагромождения чувств, мыслей и просто ощущений душа наша изнемогает. В Таинстве Исповеди нам и на мысль не приходит каяться в закоренелых, кажущихся нам невинных привычках. Мы не каемся в бесчисленных невольных грехах, бесчисленных суевериях, которые приносят нам бесчисленные беды, ибо суеверие есть некое самопроклятие; мы не каемся в забытых грехах, которые, однако, тяжелым бременем лежат на наших душах
Мы часто живем в атмосфере полной лжи, подделываясь под хорошее о себе мнение, которое ошибочно сложили о нас люди. Мы играем в жизни, как хорошие актеры, совсем не думая о ложности и греховности такогo состояния. Со всех сторон нас соблазняют «идти в страну далече», и эти соблазны принимают иногда невероятные, замысловатые формы, и мы, по грубости своеro сердца и невниманию, попадаем в капканы врага рода человеческого. Перед таким сильным натиском наших страстей, нашего внутреннего и внешнего врага нужны сильные средства, и как желательно было бы повсеместно воскресить в нашей Церкви древний обычай раз в году по милости Божией омывать всю эту тину грехов, разрывать тонкую паутину диавола и делать это именно в святые дни Страстной Седмицы, когда, очищенные постом и усиленной молитвой, мы приближаемся к самой цели всего домостроительства Божия, к нашему воскресению духовному вместе со Христом в той степени и с той силой, с которой мы очистим себя от всякой скверны плоти и духа.
Число совершителей Таинства По заповеди апостола Иакова, Таинство Елеосвящения совершается собором пресвитеров, из чего объясняется и наименование Таинства соборованием. Обыкновенно этот собор составляется из семи пресвитеров, к каковому числу приспособлено последование Таинства и в нашем Служебнике, Число семь в данном случае, по мнению святого Симеона Солунского, имеет соотношение с числом даров Святого Духа, упоминаемым у преподобного Исаии, или с числом хождений архиерейских вокруг Иерихона, или с числом молитв преподобного Илии, которыми небо отверзто было и пролило дождь (см. 3 Цар. 18, 43). Историческое же основание седмеричного числа можно полагать в обычае древних христиан, в частности пресвитеров, посещать больных в продолжение семи дней сряду, каковое число составляло, таким образом, полный круг благодатного врачевания.
Однако Таинство может быть совершено двумя и тремя пресвитерами. В случае крайней надобности его совершает один священник, однако от лица собора пресвитеров.
Назад к списку